Это перевод оригинальной статьи Пола Грэма How to Think for Yourself

Есть такие сферы деятельности, где нельзя преуспеть, не думая иначе, чем ваши коллеги.

Чтобы быть успешным ученым, например, недостаточно просто писать правильные вещи—ваши идеи должны быть одновременно верными и новаторскими. Вы не можете публиковать работы, в которых говорится о том, что другим людям уже известно. Вы должны говорить о том, чего еще никто не понял.

То же справедливо и для инвесторов. Инвестору на открытом рынке недостаточно правильно предсказать, как будет себя вести компания. Если множество других людей сделает такой же прогноз—цена акций будет отражать уже этот прогноз, и возможность заработать на этом исчезнет. Ценность имеют только те представления, которые не разделяет множество других инвесторов.

Та же закономерность и в отношении основателей стартапов: нет смысла запускать стартап, чтобы делать то, что, по общему мнению, является хорошей идеей, иначе вам придется иметь дело с другими компаниями, которые уже занимаются этим. Вы должны сделать то, что большинству людей кажется плохой идеей, но вы знаете, что это не так—например, написать программное обеспечение для миниатюрного компьютера, которым пользуются несколько тысяч любителей, или создать сайт, где люди могут арендовать надувной матрас у незнакомца с другого этажа.

То же для эссеистов. Эссе, рассказывающее людям то, что они уже знают, будет скучным. Вы должны рассказать им что-то новое.

Но такая закономерность не универсальна. На самом деле, она не применима к большинству сфер деятельности. Для большинства сфер деятельности—например, в работе администратора—все, что нужно, это просто делать все правильно. Не обязательно, чтобы другие при этом ошибались.

В большинстве сфер деятельности есть пространство для небольших нововведений, но на практике существует довольно четкое различие между теми сферами деятельности, где жизненно необходимо мыслить независимо и где—нет.

Мне жаль, что никто не рассказал мне об этом различии, когда я был ребенком, потому что это едва ли не самое важное, о чем стоит думать, принимая решение, чем вы хотите заниматься. Хотите ли вы заниматься такой деятельностью, где нужно думать иначе, чтобы победить? Подозреваю, что у большинства людей подсознание ответит на этот вопрос раньше, чем они успеют дать осознанный ответ. У меня точно.

Независимость мышления (Independent-mindedness), кажется, больше связана с врожденной склонностью, чем с воспитанием. Это значит, что, если вы выберете не тот вид деятельности, вы будете несчастны. Если вы по своей природе мыслите независимо, работа менеджера среднего звена будет вас фрустрировать. Если вы по своей природе мыслите шаблонно (conventional-minded), вам придется плыть против течения, пытаясь исследовать новые территории.

Одна из трудностей здесь заключается в том, что люди часто ошибаются насчет того, где они находятся спектре от шаблонного к независимому. Шаблонно мыслящий человек не любит думать о себе как о шаблонно мыслящем человеке. Во всяком случае, ему искренне кажется, что все решения он принимает на основании собственной точки зрения, а то, что его убеждения совпадают с убеждением его коллег—простое совпадение. Человек, который мыслит независимо, напротив, часто не осознает, насколько его идеи отличаются от общепринятых, по крайней мере, до тех пор, пока он не заявляет о них публично. [1]

Достигая взрослого возраста, большинство людей примерно понимают, насколько они умны (в узком смысле способности решать заранее поставленные задачи), потому что их постоянно проверяют и оценивают в соответствии с этим. Но школы обычно не придают значения независимому мышлению, за исключением тех случаев, когда они пытаются его подавить. Поэтому у нас нет ничего похожего на обратную в отношении того, насколько мы независимы в своих суждениях.

Возможно даже, что в профессиональной сфере существует что-то вроде эффекта Даннинга-Крюгера, когда люди, которые мыслят наиболее шаблонно, уверены в независимости своего мышления, в то время как люди, которые действительно независимы в своих суждениях, переживают, что они мыслят недостаточно оригинально.

Можно ли сделать свое мышление более независимым? Думаю, да. Хотя эта способность и кажется в значительной степени врожденной, существуют способы ее развить или, по крайней мере, не подавить.

Один из наиболее эффективных способов—тот, который непреднамеренно используют большинство ботаников: просто поменьше осознавать, что такое общепринятые убеждения. Трудно быть конформистом, когда не знаешь, чему нужно соответствовать. Хотя опять же, возможно, это уже независимо мыслящие люди. Шаблонно мыслящий человек, вероятно, испытывает беспокойство, не зная, что думают другие люди, и прикладывает больше усилий, чтобы это выяснить.

Очень важно, кем вы себя окружаете. Если вас окружают шаблонно мыслящие люди, это будет ограничивать вас в том, какие идеи вы можете выразить, что, в свою очередь, будет ограничивать сами ваши идеи. Но если вы окружите себя людьми с независимым складом ума, ваш опыт будет противоположным: когда вы слышите неожиданные вещи от других людей, это побуждает вас задумываться о большем.

Независимо мыслящие люди склонны к тому, чтобы обособляться, как только у них появляется такая возможность, поскольку им неудобно находиться в окружении шаблонно мыслящих людей. Проблема средней школы в том, что у независимо мыслящих людей здесь еще нет такой возможности. К тому же средняя школа—это, как правило, замкнутый мирок, обитатели которого не слишком уверены в себе—и то и другое усиливает конформизм. Поэтому средняя школа—зачастую тяжелое время для независимо мыслящего человека. Но и в ней есть некоторые преимущества: она учит, чего следует избегать. Если позже вы окажетесь в среде, которая напоминает среднюю школу, вы понимаете, что следует из нее выйти. [2]

Еще одно место, где сталкиваются независимое и шаблонное мышление,—это успешные стартапы. Основатели и первые сотрудники— почти всегда независимо мыслящие люди, иначе запуск не будет успешным. Но мыслящих шаблонно намного больше, чем независимо мыслящих людей, поэтому по мере роста компании первоначальный дух свободомыслия неизбежно ослабевает. Это вызывает множество проблем, включая очевидную,—компания начинает загибаться. Одна из самых странных проблем—это когда фаундеры понимают, что им легче общаться с основателями других компаний, чем с собственными сотрудниками. [3]

К счастью, не обязательно проводить все свое время с независимо мыслящими людьми. Достаточно одного или двух, с которыми можно регулярно разговаривать. И как только вы их находите, они, как правило, так же жаждут поговорить—вы тоже им нужны. Хотя университеты больше не имеют той монополии на образование, которую они имели раньше, хорошие университеты по-прежнему являются отличным способом познакомиться с независимо мыслящими людьми. Большинство студентов по-прежнему мыслят шаблонно, но в университете, по крайней мере, можно найти группу независимо мыслящих людей, по сравнению с почти полным их отсутствием в средней школе.

Это также работает и в ином направлении: наряду с общением в небольшом кругу независимо мыслящих друзей, пытайтесь знакомиться с как можно большим количеством самых разных людей. Если у вас будут знакомства в разных кругах—это снизит влияние на вас людей из непосредственно вашего круга. Кроме того, будучи частью нескольких разных миров, вы зачастую сможете импортировать идеи из одного в другой.

Под самыми разными людьми я не имею в виду демографические различия. Чтобы это сработало, люди должны думать по-разному. Поэтому, несмотря на то что здорово побывать в разных странах, за теми, кто мыслит иначе, чем вы далеко ходить не нужно—вероятно, таких людей вы найдете прямо у себя под носом. Когда я встречаю кого-то, кто много знает о чем-то намного больше меня (а это практически каждый, если копнуть достаточно глубоко), я пытаюсь узнать то, что он знает, а другие нет. Здесь почти всегда много неожиданного. Кроме того, это хороший способ завязать разговор с незнакомым человеком. Но мне никогда не нравилось заводить разговор ради разговора—мне действительно интересно узнать что-то новое.

Увеличить количество источников влияния как во времени, так и в пространстве можно, читая историческую литературу. Когда я читаю книги по истории, я делаю это не для того, чтобы просто узнать, что произошло—я пытаюсь проникнуть в головы людей, которые жили в прошлом. Как они смотрели на вещи? Понять это нелегко, но затраченные усилия стоят того по той же причине, по которой стоит отправляться в дальние путешествия— для триангуляции.

Можно также принять более конкретные меры, чтобы автоматически не перенимать общепринятые убеждения. Самое общее, что нужно сделать—сформировать скептическое отношение. Когда вы слышите, как кто-то что-то говорит, остановитесь и спросите себя: «Так ли это на самом деле?» Не нужно произносить этого вслух. Я не предлагаю вам обременять всех, кто с вами говорит, обоснованием своих слов—скорее, нужно взять на себя задачу оценивания того, о чем идет речь.

Относитесь к этому как к головоломке. Известно, что некоторые общепринятые идеи впоследствии могут оказаться ошибочными. Посмотрим, сможете ли вы угадать, какие именно. Конечная цель состоит не в том, чтобы выявить недостатки, а в том, чтобы найти новые идеи, которые скрывались за ошибочными. Эта игра должна быть увлекательным поиском новшеств, а не скучным протоколом интеллектуальной гигиены. Когда вы начнете спрашивать себя: «Так ли это на самом деле?», вы удивитесь, как часто в ответ не последует немедленное «да». И если у вас есть хоть немного воображения, то поводов для этого будет, скорее, слишком много, чем слишком мало.

В более общем смысле ваша цель должна состоять в том, чтобы не принимать ничего на веру—без проверки и в форме утверждения. Некоторые наиболее мощные влияния имеют неявный характер. Как их вообще заметить? Оставаясь в стороне и наблюдая, как другие люди составляют свое представление о чем-то.

Наблюдая на достаточном расстоянии, можно увидеть, что идеи распространяются между группами людей как волны. Это наиболее очевидно в моде: вы замечаете несколько человек, которые носят определенную модель рубашки, затем все больше и больше, пока половина людей вокруг вас не начнет носить такие ​​же рубашки. Возможно, вас не сильно заботит, что носить, но есть и интеллектуальная мода, и вы определенно не хотите участвовать в ней. И не только потому, что вы хотите суверенитета над своими собственными мыслями, но и потому, что вероятность того, что немодные идеи приведут к чему-то действительно интересному, несоразмерно велика. Лучшее место для поиска неоткрытых идей—там, где никто не ищет. [4]

Чтобы выйти за рамки общих советов, стоит взглянуть на внутреннюю структуру независимого мышления—на отдельные мышцы, которые нужно тренировать, так сказать. Мне кажется, что у независимого мышления есть три составляющих: трепетность в отношении истины, сопротивление тому, чтобы кто-то говорил тебе, что думать и любопытство.

Трепетность в отношении истины означает нечто большее, чем просто неверие в ложное. Она означает осторожность в отношении степени веры. Большинство людей впадают в крайности, когда дело касается степени их убежденности: маловероятное становится для них невозможным, а вероятное—несомненным. [5] Для тех, кто мыслит независимо, такое положение дел—непростительная небрежность. Независимо мыслящие люди стремятся держать в своей голове что угодно, от крайне умозрительных гипотез до (очевидных) тавтологий, но в отношении вещей, которые их действительно волнуют, они стремятся тщательно продумать степень своей убежденности. [6]

Поэтому у независимо мыслящего человека идеология вызывает отвращение. Она требует, чтобы ты одновременно разделял целый ряд убеждений и обращался с ними как с символами веры. Для независимо мыслящего человека идеологии отвратительны на вкус—это все равно, как если бы разборчивый в еде человек откусил сэндвич, в который положили все подряд непонятной свежести и происхождения.

Без этой трепетности в отношении истины невозможно мыслить по-настоящему независимо. Недостаточно просто сопротивляться тому, чтобы тебе навязывали какие-то мысли. Люди, которые так делают, отвергают общепринятые идеи только для того, чтобы заменить их какими-нибудь случайными теориями заговора. Но поскольку такие теории часто создаются, чтобы полностью захватывать мышление людей, те, кто в них верит, оказывается в конечном итоге еще более зависимым по сравнению с традиционно мыслящим человеком—он подчиняется гораздо более требовательному по сравнению с простыми условностями хозяину [7].

Можно ли стать более разборчивым в отношении истины? Думаю, да. По моему опыту уже простое размышление о том, к чему вы относитесь трепетно, увеличивает степень вашей разборчивости. Если это действительно так, то это одна из тех редких добродетелей, которые мы можем приумножить, просто этого пожелав. И если механизм работы такой разборчивости похож на педантичность в других ее проявления—следует не упускать возможности поощрять ее в детях. Я определенно получил мощную дозу этого от своего отца. [8]

Вторая составляющая независимого мышления—сопротивление тому, чтобы кто-то говорил тебе, что думать. Это кажется наиболее очевидным, но не всегда воспринимается верно. Люди совершают большую ошибку, воспринимая такое сопротивление едва ли не как отрицательное качество. Язык, которым мы пользуемся, усиливает эту идею: «ты себе на уме», «тебе плевать, что думают другие». Но для независимо мыслящего человека сопротивление конвенциям—это не просто своего рода защитная реакция, а положительное качество. Это не просто скептицизм, а активное восхищение идеями, которые опровергают общепринятое мнение: чем противоречивее, тем лучше.

Некоторые из самых оригинальных идей в свое время воспринимались чуть ли не в шутку. Вспомните, как часто вашей реакцией на новаторскую идею был смех. Не думаю, что это оттого, что новаторские идеи забавны сами по себе—скорее, новизна и юмор похожи друг на друга тем, что заключают в себе определенную неожиданность. Хотя чувство юмора и независмое мышление и не тождественны, между ними существуют определенная корреляция—точно так же, как между отсутствием юмора и шаблонным мышлением. [9]

Я не думаю, что мы усилием воли можем существенно развить в себе сопротивление навязыванию чужих мыслей—это качество кажется наиболее врожденным из всех трех составляющих независимого мышления. Люди, которые обладают этим качеством во взрослом возрасте, обычно проявляли слишком явные признаки наличия его еще в детстве. Но если мы и не в силах развить сопротивление навязыванию нам чужих убеждений, то по крайней мере мы можем стимулировать его, окружив себя другими независимо мыслящими людьми.

Третья составляющая независимого мышления—любопытство. Это самое интересное. Если можно дать короткий ответ, на вопрос, откуда берутся новаторские идеи, то ответом будет—из любопытства. Это то, что люди обычно чувствуют перед тем, как такие идеи появляются.

По моему опыту, любопытство и независимое мышление отлично предсказывают друг друга. Все независимо мыслящие люди, которых я знаю, глубоко любопытны, а все те из моих знакомых, кто в мышлении придерживается существующих конвенций—нет. За исключением, как ни странно, детей. Все маленькие дети любопытны. Возможно, причина в том, что даже люди с шаблонным мышлением должны вначале проявить любопытство, чтобы понять, что такое общепринятые взгляды. В то время как независимо мыслящие люди—это «обжоры» от любопытства, которые продолжают есть даже после того, как насытились. [10]

Все три составляющие независимого мышления работают согласованно: педантичность в отношении истины и сопротивление тому, чтобы тебе говорили, что думать освобождают пространство в голове, а любопытство находит новые идеи, чтобы заполнить его.

Интересно, что эти три составляющие могут замещать друг друга—во многом так же, как и мышцы. Если вы достаточно разборчивы в отношении истины, вам не придется проявлять стойкость, когда кто-то навязывает вам свою точку зрения, потому что такая разборчивость сама по себе создаст достаточно пробелов в ваших знаниях. И любая из составляющих может восполнить ресурс любопытства—если вы оставляете в своей голове достаточно пространства, дискомфорт от образовавшегося вакуума усилит любопытство. Или любопытство может компенсировать другие составляющие: если вы достаточно любопытны, вам не нужно освобождать пространство в голове, потому что новые идеи, которые у вас появляются, вытеснят шаблонные, которые вы приобрели по умолчанию.

Поскольку составляющие независимого мышления настолько взаимозаменяемы, они могут присутствовать у вас в разной степени и при этом вы будете получать тот же результат. Не существует единой модели независимого мышления. Некоторые независимо мыслящие люди откровенно провокационны, другие—по-тихому любопытны. Но между всеми ними есть мистическая тайная связь.

Есть ли способ усилить свое любопытство? Для начала избегайте ситуаций, которые его подавляют. В какой мере ваша текущая работа возбуждает в вас любопытство?  Если ответ «не слишком», возможно, вам стоит что-то изменить. Самый важный и действенный шаг, который вы можете предпринять, чтобы усилить любопытство,—это, вероятно, поиск вопросов, которые его возбуждают. Немногим взрослым одинаково любопытно все, и, похоже, не в наших силах выбирать, что нас интересует. От вас зависит, будете ли вы пытаться это найти. Или изобрести при необходимости.

Кажется, любопытство более индивидуально по сравнению с педантичностью в отношении истины или сопротивлением навязыванию чужих убеждений. До той степени, в которой два последние качества присутствуют у людей, они обычно довольно универсальны—в то время, как любопытство у разных людей могут вызывать самые разные вещи. Поэтому, возможно, любопытство выступает для нас в роли компаса. Если ваша цель—поиск новаторских идей, то, вероятно, вашим девизом должен быть не «делай то, что любишь», а «делай то, что тебе любопытно».

Примечания

[1] Одним из удобных следствий того факта, что никто не определяет себя как шаблонно мыслящего человека, является то, что вы без особых проблем можете говорить о людях с шаблонным мышлением все, что захотите. Когда я писал «Четыре квадранта конформизма» ("The Four Quadrants of Conformism"), я ожидал бурю негодования от агрессивно настроенных конформистов, но на самом деле она была довольно слабой. Они почувствовали, что в эссе есть что-то, что им сильно не понравилось, но им было трудно найти конкретный отрывок, чтобы за него зацепиться.

[2] Ответ на вопрос, что в моей жизни напоминает старшую школу: Твиттер. Там не просто много шаблонно мыслящих людей, как и на любой площадке его размеров—он подвержен жестоким бурям традиционных взглядов, которые напоминают мне описания Юпитера. Зависать в Твиттере—это, конечно, пустая трата времени, но по крайней мере, это заставило меня сильнее задуматься о различии между независимым и шаблонным мышлением, чего я, вероятно, не стал бы делать иначе.

[3] Снижение независимости мышления в растущих стартапах все еще остается открытой проблемой, но, возможно, у нее существуют решения.

Основатели могут затормозить нарастание этой проблемы, сознательно нанимая только независимо мыслящих людей. Бесплатный бонус: независимо мыслящие люди—это люди с лучшими идеями.

Другое возможное решение—создать политику, которая каким-то образом будет подрывать силу конформизма, подобно тому, как рычаги управления замедляют цепные реакции—так, что традиционно мыслящие сотрудники не будут так опасны. Физическое отмежевание Skunk Works от Lockheed, возможно, имело это дополнительное преимущество. Недавние примеры показывают, что форумы сотрудников, такие как Slack, не могут быть безусловным благом.

Наиболее радикальным решением было бы увеличение доходов без роста компании. Вам может показаться, что нанять джуна в PR отдел будет дешевле, чем нанять программиста, но как это в среднем повлияет на уровень независимого мышления в вашей компании? (Рост численности административного персонала по сравнению с профессорско-преподавательским составом, похоже, оказал аналогичное влияние на университеты). Возможно, правило об аутсорсинге работы, которая не является вашей «основной компетенцией», следует дополнить правилом об аутсорсинге работы, выполняемой людьми, которые разрушат вашу культуру, будучи сотрудниками вашей компании.

Некоторые инвестиционные компании, похоже, уже в состоянии увеличивать доходы без увеличения числа сотрудников. Автоматизация плюс разрастание «технологического стека» предполагает, что однажды это станет возможным и для продуктовых компаний.

[4] Интеллектуальная мода присутствуют в каждой области, но ее влияние варьируется. Одна из причин, по которой политика, например, имеет тенденцию быть скучной, заключается в том, что она очень от нее зависит. Иметь политические суждения намного проще, чем составить свое мнение о теории множеств. Так что если в политике и есть какие-то идеи, то на практике они, как правило, погребены под толщей модных течений.

[5] Сила собственных убеждений часто обманывает шаблонно мыслящих людей, заставляя их поверить в независимость своего мышления. Но сила убеждения не являются признаком независимого мышления. Скорее, наоборот.

[6] Педантичность в отношении истины не означает, что независимо мыслящий человек не может быть бесчестным—это означает только то, что он не будет заблуждаться в отношении этого. Это похоже на определение джентльмена как человека, который никогда не бывает непреднамеренно грубым.

[7] Это особенно заметно среди политических экстремистов. Они считают себя нонконформистами, но на самом деле они нишевые конформисты. Их мнение может отличаться от мнения обычного человека, но часто на них больше влияет мнение их соратников, чем мнение обычного человека.

[8] Если расширить понятие педантичности в отношении истины так, чтобы оно исключило снисходительность, фальсификацию и самомнение, а также ложные утверждения в строгом смысле слова, наша модель независимого мышления может расшириться и дальше в гуманитарные науки.

[9] Однако эта корреляция далека от идеала. Гедель и Дирак, кажется, не те люди, которых бы позвали на кафедру чувства юмора. Но тот, кто одновременно «нейротипичен» и лишен чувства юмора, скорее всего, будет придерживаться шаблонных взглядов.

[10] Исключение: сплетни. Сплетни интересуют почти всех.